ЛЮДМИЛА УЛИЦКАЯ:
Нелёгкий путь из генетики через театр в литературу

Людмила Улицкая - одна из самых читаемых и издаваемых писательниц сегодняшней России, при том, что книги её - отнюдь не детективы - лёгким чтивом не назовёшь. Они переведены на 30 языков и удостоены престижных премий - от Французской премии Медичи до Букеровской. Тонкая исповедальная проза, передающая все нюансы человеческих чувств и отношений, бьёт все рекорды по тиражам. «Сонечка», «Казус Кукоцкого», «Медея и её дети», «Весёлые похороны», «Сквозная линия» - если Вы и не читали их ещё, то наверняка слышали о них. Общее количество изданных книг перевалило за миллион. Только что увидевшая свет последняя книга Улицкой «Люди нашего царя» издана тиражом 75 тысяч экземпляров, из которых по свидетельству очевидцев за первые два часа продажи разошлись 43 с половиной тысячи. Именно с разговора о ней мы и начали нашу беседу с известной писательницей.

- Людмила Евгеньевна, расскажите о своей новой книге.
- Это сборник рассказов. Я люблю писать маленькие рассказы, а большие романы - просто ненавижу. Это как долгая болезнь, из которой вылезаешь абсолютно обессиленная. А когда пишешь рассказ, то всё-таки остаёшься живым: в понедельник начал, к концу недели закончил - вроде ты никому ничего не должен. При этом надо заметить, что на самом деле маленькие рассказы писать труднее, чем длинные, - пишущие люди об этом знают.
В этой книжке я училась писать короткие рассказы. У меня есть свой личный размер (это как тембр голоса у певца) - 21-23 страницы. Когда я собираюсь написать короткий рассказ, получается 21 страница, когда длинный - 23. Разницы почти нет. Здесь я поставила сознательную задачу - писать коротко. Это очень увлекательная задача - техническая и творческая одновременно.

- А почему такое необычное название - «Люди нашего царя»?
- У чрезвычайно любимого мною Лескова есть такая фраза: «Каких только людей нет у нашего царя!» Очень ёмкая фраза, она меня давно завораживала. Когда начали собираться эти рассказы, я поняла, что она и есть название моей книги.

- Какая из Ваших книг на сегодняшний момент Вам кажется самой удачной?
- Обычно на этот вопрос мне трудно отвечать. В общем, я люблю свои книги: они, как мои дети, как кусок моей жизни. Для меня они связаны с широким кругом людей, оставшимся где-то позади. Но сегодня моя самая любимая книга - последняя. Во-первых, я её очень быстро написала, - она самая скоростная в моей жизни. В апреле прошлого года вышел мой жутко длинный роман «Искренне Ваш Шурик», над которым я работала 20 лет. Всё это время я вела записи, связанные с ним, и он жил своей - ну просто очень мучительной жизнью. В те дни, когда я, наконец, закончила этот роман и сдала его в издательство, умер человек, являющийся прототипом главного героя - Шурика. Он закончил своё земное существование, когда я закончила писать книгу. Я собиралась отдыхать и даже не думала ничего писать. Эта книга возникла как-то сама собой и очень легко, хотя по содержанию она совсем не лёгкая...

- Людмила Евгеньевна, расскажите, как Вы пришли в литературу?
- Мне 62 года, но моя первая книга вышла в 94 году, поэтому ощущаю себя вполне молодым писателем. При этом мне кажется, что я написала так много, что эту лавочку пора уже и закрывать. Была генетиком - окончила университет и два года проработала в институте общей Генетики. Было очень интересно, а потом меня выгнали. А ещё через какое-то время я оказалась на полном нуле - рассталась с мужем и осталась одна с двумя маленькими детьми. О том, чтобы вернуться в профессию, не могло быть и речи - за 10 лет, что я не работала, в генетике произошли большие изменения, она сильно выросла в объёме и ушла вперёд. И тогда я получила очень странное предложение - пойти работать в театр - и согласилась.
Это были замечательные три года. Театр - это такое специфическое место, где играют все, а не только актёры: уборщица изображает уборщицу, завлит - завлита. Точно так же наш режиссёр тоже, безусловно, режиссёра из себя изображал, потому что меньше всего он им был. Хотя немножечко он всё-таки был режиссёром, но, прежде всего - грандиозным, очень талантливым авантюристом. Видите, как я деликатно не называю фамилии, и не назову. Три года, что я проработала в театре, определили дальнейшее моё существование. Без них я никогда не решилась бы заняться писательством.